Ни для кого не секрет, что сегодня большинство породных, или считающимися таковыми, собак не способны выполнить свою породную функцию, даже если их для этого специально пытаться подготовить. Это, так называемая, декорация.

Есть, помимо декорации, породные собаки, которые признаются, как экспертами, так и пользователями, рабочими, но как и декоративные, они также не способны выполнять работу по назначению своей породы.

Как же так получается, что создаваемые для выполнения определённых задач породы со временем оказываются не способными выполнять свою породную работу?

О губительном влиянии выставок на рабочее разведения написано много и вряд ли можно ещё к ранее сказанному что-то добавить. Очевидно сегодня уже практически каждому, что умозрительный отбор по экстерьеру при отсутствии отбора на породное поведение через несколько поколений превращает рабочую популяцию в декоративную.

Но ведь и при наличии системы отбора по поведению мы также можем наблюдать целые популяции, в которых даже квалифицированные на рабочих тестах собаки в реальности не способны выполнять свою породную функцию.

Много, например, писалось о деградации отечественной популяции рабочих английских сеттеров. И действительно, квалифицированный рабочим дипломом от 81 года английский сеттер из изолированной до недавнего времени популяции, эволюционировавшей в одноименной системе, оказывается не способным искать широко и стоять твёрдо – две ключевые породные характеристики островной легавой.

Как система отбора рабочих легавых, которая изначально формировалась на действительно рабочем и явно неплохом исходном материале, стала со временем производить собак негодных для использования по породному назначению?

Попробуем разобраться.

Изначально, люди, создающую ту или иную систему для получения необходимых результатов, хорошо представляют себе конечные цели и понимают суть регламентов и алгоритмов, создаваемых ими для ее достижения. Эти люди могут корректировать правила по ходу игры, если вдруг выясняется, что правила не в полной мере служат достижению поставленной цели или противоречат ей, поскольку основатели системы и есть система.

Но вот система создана и работает сама, люди, ее создавшие постепенно уходят, а в систему все больше начинают попадать персонажи, которых привлекает не заявленные системные цели, а, например, зароботок или тусовка. И все бы ничего, если бы все вновь прибывшие разбирались в сути, но, как правило, коммерсанты и тусовщики на это не ориентированы, а иные и не способны к пониманию.

Так бумажка с дипломом или оценкой становится ценнее реальных качеств реальной собаки, а вместо содержательного следования правилам все чаще происходит имитация следования , а потом и сами правила меняются, чтобы с одной стороны было комфортнее тусовщикам и коммерсантам, а с другой стороны, чтобы было удобнее имитаторам имитировать, ну или вести начёт.. Но поскольку сути правил имитаторы не понимают, то их правки правил приводят, как правило, к извращению всего и вся.

Так, например, в правилах Гернгросса, которые впоследствии выродились в правила 81 года, была предусмотрена оценка способности легавой настороженно приближаться к дичи, которая производилась в объединённой графе «потяжка подводка», в правилах же 81 года в графе «подводка» предложено, фактически, производить оценку способности легавой собаки поднимать дичь, что явно противоречит не только смыслу, заложенному в исходный текст, но и самой природе легавой собаки – останавливать и держать дичь.

Это и другие постепенные нововведения, которые были сделаны без понимания сути исходных правил, по итогу привели, с одной стороны, к искажению представления сообщества о природе и истинном предназначении легавой собаки, а с другой стороны, существенно понизили уровень требований к качеству охоты с этими собаками. Дошло до того, что, в крайних проявлениях, легавая вообще перестала использоваться на охоте как легавая – некоторые охотники используют легавую собаку для дополнительного беспокойства дичи, фактически, занимаясь самотопом с пойнтером или сеттером.

В конце концов, даже самые ярые сторонники правил 81 года и сложившихся подходов по их применению начали осознавать , что подгнило что-то в Датском государстве и стали задавать вопросы о том, как же они, например, потеряли английского сеттера.

Ответ на это вопрос лежит на поверхности. Вы, господа, занимались и занимаетесь не кинологией, а ее имитацией, и сами вы – имитаторы, а не кинологи.

Что делать? (Извечный русский вопрос). Наверное, сегодня имеет смысл пройти путь заново – создать новую систему, в которой максимально блокировать возможность попадания в неё имитаторов. Как это сделать, надо хорошенько подумать, но точно в системе не должны судить люди, которые не держали даже на поводке легавую собаку, способную выполнить свою породную функцию.

(c) Псарня

Оригинал статьи и ее обсуждение в ФБ

«Подводка – один из решающих моментов в работе легавой собаки, обеспечивающей добычу птицы» (c) Правила испытаний легавых собак по болотной и полевой дичи от 1981 года.

Предположу, что назначение подводки одним из решающих моментов в работе легавой собаки явилось итогом искажения представления нашего охотничьего экспертного и пользовательского сообщества об истинном предназначении легавой собаки на охоте.

Можно ли добывать птицу из-под легавой собаки, которая не подводит?

Можно.

А можно ли добыть ее без стойки?

Тоже можно, но назвать такую охоту охотой с легавой уже нельзя, как и собаку, не обладающую стойкой, нельзя назвать легавой.

Из самого значения слова «подводка» вытекает, что собака на подводке подводит охотника к птице, а никак не поднимает ее.

А когда возникает необходимость в подводке? Тогда, когда легавая собака становится слишком далеко от птицы или когда птица начинает отбегать при подходе охотника к стойке и требуется ее преследование, в случае с подводкой, уже вместе с охотником.

Если предположить, что собака в состоянии отработать птицу с поиска так, что подводка (сокращение дистанции со стойки до птицы или преследование со стойки бегущей птицы по команде) не требуется, то получится, что подводка – это не только не решающий момент в работе, а скорее момент случайный, необходимость в котором возникает от случая к случаю, а у классных легавых собак – вообще исключительный.

Получается, что решающим моментом в работе легавой собаки, обеспечивающий добычу птицы, должна являться такая отработка птицы до стойки, в результате которой необходимости в подводке не возникает, так как птица будет взлетать при подходе охотника к собаке.

На охоте возникают разные ситуации. При охоте с легавой собакой на определённые виды пернатой дичи в определенное время и в определённых условиях случается, что птица западает под носом у собаки на стойке так, что если ее не выпугнуть, то она не взлетит и, естественно, что для принуждения такой птицы к взлету от собаки требуются направленные действия по ее подьему , а иногда ещё и с доработкой по следу, если птица вместо взлёта бежит за ветер.

Как быть?

Во-первых, нужно оговориться, что действия направленные на подъем таящейся или убегающей птицы неправильно называть подводкой. Подводка, повторимся, это когда собака ведёт охотника к таящейся птице или преследует отбегающую на ветер по команде охотника, находясь впереди него, стремясь поддерживать контакт и с охотником, и с птицей.

Действия же собаки, направленные на подъем птицы, правильнее было бы называть вспугиванием или использовать кальку с иностранного термина “flush” (флаш) Напомню, что существует целая группа пород вспугивающих собак, которые у нас называются спаниели, а в европейской системе – флашеры.

Во-вторых, охотникам, которые хотели бы, чтобы их легавые целенаправленно поднимали птицу по команде со стойки, нужно знать, что данная опция достигается, как правило, у собак со слабым развитием врожденной стойки или с ее полным отсутствием, так как врожденная стойка получена в результате блокирования отбором броска на жертву.

Что это значит на практике? На практике стойку таким собакам приходится ставить или закреплять методами дрессировки, что неминуемо отражается на качестве отработки птицы с поиска, а это в свою очередь приводит к необходимости сокращать поиск, поскольку плохо отрабатываемая птица долго под собакой не держится, да и сама такая собака долго не может стоять по птице – толкает ее, соотвественно, у охотника будет не много времени на подход к стойке.

Поощрение же доработки бегущей птицы по следу приводит к тому, что собака, потеряв птицу с чутья, при попытке доработать ее по следу может спарывать ее еще до подхода охотника.

В конце концов, со временем все вышеперечисленное приводит не только к деградации стойки, превращая ее в приостановку, но и к ещё большему сокращению поиска легавой низводя его до поиска в пределах поражения ружейным выстрелом или немногим шире.

В итоге, мы снова приходим к тому, что решающим моментом в работе легавой собаки, собаки, которая способна искать широко, используя все возможности для нахождения птицы, останавливать найденную птицу стойкой и удерживать ее на ней настолько долго, насколько это нужно охотнику, является отработка птицы до стойки, а никак не работа, а правильнее сказать доработка, после нее.

А вот для кого точно решающим моментом в работе является вспугивание, так это для упомянутых ранее спаниелей, поэтому, повторимся, они так и называются – флашеры или спрингеры (to spring (вспугивать)). И если на каких-то охотах по птице широкий поиск не нужен, а вспугивание для ее добычи имеет, действительно, решающее значение, то наверное стоило бы охотнику рассмотреть в качестве помощника английского охотничьего спаниеля – лучшего специалиста в этой области.

«Псарня» (c)

Оригинал публикации и ее обсуждение в ФБ

Страсть – это когда приходят на трайл показать достоинства своих собак и посмотреть на блеск чужих.

Страстишки – это когда туда приходят за квалификацией, за бумажкой, или потусить в модном формате.

К сожалению именно благодаря людским страстишкам достигается массовость мероприятия и наполняется касса. Хуже, когда, осознав свою значимость, массовка, зацикленная на формальной составляющей явления, пытается диктовать свои условия судьям и организаторам.

А что это за условия? Условия простые – чем больше квалификаций, тем лучше, а ещё лучше, чтобы все были с титулами, да самыми что ни на есть престижными – не ниже CACIT, и не важно, что на самом деле за всем этим в реальности стоит.

А как достичь такого благолепия? Во-первых, надо понизить требования теста, а во-вторых, судьи должны концентрироваться не на поиске достоинств собак, а на определении значимости участников, т.е. судьи должны заниматься не судейством, а политикой.

Итог такой политики предсказать не сложно, тем более, что его можно увидеть на примере мероприятий 81 года, – состязания из селекционного инструмента превращаются в инструмент маркетинга негодных собак и мошеннических услуг по их якобы натаске.

Как же избежать превращение филд трайлов в мероприятия по обилечиванию размноженческого мусора? Проще простого – не допускать ни при каких обстоятельствах к судейству филд трайлов людей, которых привели в кинологию страстишки и следить за тем, чтобы требования к собакам на селекционных мероприятиях были максимально жесткими.

Кто все это должен делать? Те, кто тратит на кинологию, а не зарабатывает на ней. А не будет таких людей, не будет ни рабочего разведения ружейных собак , ни его непременного спутника, филд трайла. Уже можно констатировать, что популяризировать филд трайл среди людей, продолжающих практиковать 81 год после знакомства с философией трайлового движения, не имеет смысла, поскольку для этих людей собаки повод или средство, а не цель.

Это видно хотя бы потому, что чужих собак на 81 годе в поле никто, как правило, не смотрит. Интересно, кстати, что некоторые из наших вчерашних якобы трайлеров, переставших ставить своих собак в этом формате, прежде всего, по причинам неспособности составить конкуренцию, и чужих на филд трайлах не смотрят, при том, что посмотреть есть на что. Возникает законный вопрос, «а был ли мальчик»…трайлером, особенно, после возврата некоторых из них в 81 год, как в роли судей, так и участников…

«Псарня» (c)

Ссылка на оригинал публикации и ее обсуждение в ФБ

Качество чутья легавой собаки характеризует не столько дальность причуивания птицы, не умаляя при этом ее значения, сколько быстрота ее локализации, скорость и качество отработки (действий, направленных на обездвиживание дичи, которые заканчиваются стойкой).

По сему, пожалуй, следует признать, что чутьё легавой тем лучше, чем ближе оказывается птица к собаке на стойке и чем короче была предваряющая стойку потяжка, а то и полное ее отсутствие (за исключением стоек врасплох).

Тут надо оговориться, что фактическое приравнивание начала потяжки к первичному причуиванию дичи – методологическая ошибка правил испытаний легавых собак 81 года, хотя совпадения начала потяжки, а также стойки, и причуивания дичи могут быть достаточно частыми, особенно, если мы будем иметь дело с собаками континентальных пород легавых. Островные же легавые, как правило, не переходят на протяжку при первичном причуивании дичи или, как ещё говорят, при прихватке ее запаха.

Собственно потяжка производится по уже причуянной и локализованной дичи и имеет своей целью ее блокирование. Производится потяжка в зависимости от породы легавой в разной манере – например, пойнтер приближается к локализованной дичи прямолинейно, резкими рывками, в отличие от английского сеттера, который движется на потяжке плавно, часто извилисто, перетекая как ртуть.

В этой связи определять проверки следов, сидок, фона термином «потяжка» значит вносить путаницу в описание работы легавой собаки. Проверки следов, фона – это проверки, потяжка же, повторимся, производится только по птице и имеет своей целью ее блокирование, то же и подводка, которая отличается от потяжки лишь тем, что производится после стойки при подходе к собаке ведущего или охотника. Собака на подводке подводит охотника к птице, если она изначально стала от неё слишком далеко или птица вместо взлёта при подходе человека к стойке отбегает на ветер.

«Псарня» (c)

Оригинал публикации и ее обсуждение в ФБ

«Верность чутья — способность собаки сработать безошибочно и точно всех встреченных ею птиц, оказавшихся в пределах дальности ее чутья, с движением прямо на них.» (с) правила испытаний легавых собак 81 года.

Движение прямо на птицу при ее отработке породно для пойнтера, но не породно, например, для ирландского сеттера.. Английский сеттер также предпочитает ломать прямую линию при отработке причуянной птицы, выходя на неё со стороны, стараясь внезапно нависнуть над ней, чтобы заставить птицу запасть.

Классные сеттеры, в принципе, не любят заранее показывать своим поведением, что они обнаружили птицу – это не соответствует их природе хищника, стремящегося обмануть свою жертву.

Другими словами, высококлассные английские и ирландские сеттеры не должны показывать ни «дальность», ни «верность» в трактовке правил 81 года и, соответственно, их максимум на испытаниях или состязаниях по этим правилам, если судить честно и в соотвествии – это д.3.

Прямолинейно и бесхитростно выходят на птицу курцхаары или дратхаары, очевидно, что именно такая манера отработки птицы предпочтительна для получения высоких дипломов по правилам 81 года.

К тому же легавые континентальных пород ходят в поиске короче, особенно дратхаары, они также менее самостоятельны в работе, что в целом упрощает их дрессировку для наведения на перемещенную птицу, которая обязательная для получения диплома 1 степени.

Немаловажно и то, что производить замеры из под континеталов проще чисто технически – одно дело точно заметить место начала потяжки на расстоянии 40 метров, совсем другое, на расстоянии 100-150 метров, что является минимальной дистанцией удавления в сторону от ведущего в открытых угольях для породной островной легавой. Экспертная комиссия 81 года, как известно, не распределяется равномерно по полю – все эксперты ходят вместе…

«Псарня» (c)

Оригинал публикации и ее обсуждение в ФБ